Путин сегодня Лента новостей России и мира. Аналитические публикации. Новостная лента о политике президента РФ Владимира Владимировича Путина.
«ПУТИН ПОЙДЕТ НА ВЫБОРЫ С ИДЕОЛОГИЕЙ РУССКОЙ МЕЧТЫ»
— «Изборский клуб», безусловно, очень идеологический. Но Путин не может выбрать ни одну из идеологий. Валдайскую, полностью либерально-западную — он не берет. Некие патриотические линии ведет, но не берет полностью «изборскую». Сейчас он может пойти на новые выборы. Можно ли опять в этот раз пойти без идеологии?
— Нет, он пойдет на выборы с идеологией. Я с ним встречался не так давно, была частная беседа.
— Вы в каком-то кругу встречались?
— Нет, личная была встреча. С глазу на глаз. И я думаю, что он пойдет на выборы с идеологией Русской мечты.
— То есть какой-то поворот будет резкий, вы считаете?
— Будет сформирована идеологическая, метафизическая цель — правда, не цель, а именно мечта. Цель — это упрощение всего, это короткое замыкание. Будет сформулирована мечта подобно тому, как китайцы сейчас формулируют свою Китайскую мечту шелковым путем. И американцы…
— Это некий образ будущего?
— Это образ метафизического будущего. Это не карта железных дорог и технологических открытий, и это очень важно. Там не какая-нибудь солнечная энергетика и упование на углеводороды. Здесь нужно разбудить коды сознания наших людей — коды, которые связаны с мечтой, с идеальным обществом, в котором нет насилия, неравенства, деградации и лжи. Это идеальное бытие, которое наш человек черпает из волшебных сказок.
— Царство правды?
— Да. Мечта, предложенная всем стратам, всем слоям и кланам, позволит преодолеть эту чудовищную расслоенность, должна будет гармонизировать наше дисгармоничное общество. И, мне кажется, сама по себе эта идея — стратегический путинский прорыв, который позволит совместить такой глубинный, божественный, русский централизм с идеей свободного рынка, с идеей накопления, с идеей маммоны. Это как раз то, что происходит в Китае. Это запоздалый и своеобразный переход к новой прокитайской модели.
«НЕ ПУТИН СТРОИТ ГОСУДАРСТВО, А ОНО СТРОИТ ЕГО»
— Когда вы говорите про Путина, про новую идеологию — вы транслируете какие-то свои пожелания и предчувствия, или все-таки видите, как это сейчас политтехнологически оформляется?
— Небесный кремль, который на него воздействует, да?
— Просто изначально, когда мы не имели государства с 1991 года, началось таинственное возрастание нового витка русской государственности. Возрастание началось еще и до него, но оно окрепло и стало реальностью. Это государство стало искать человека, в котором бы оно могло поселиться. Эта птица стала вить себе гнездо, она ведь могла это гнездо свить в Немцове, который был очень близок к Ельцину, и в Аксененко, и в других мечтателях о власти. А она, эта птица, выбрала Путина, и с тех пор она живет в нем. Она управляет его поступками, его рефлексами. Путин же находится в состоянии преобразования постоянно, и если это так, то не он преобразует государство, а государство формирует его. Он прошел путь от топ-менеджера и раба на галерах…
Однажды на мой вопрос: «Что для вас проект „Россия“?» — Путин воскликнул: «Россия — не проект, а судьба!» А совсем недавно он сказал, что с возвращением Крыма в Россию вернулся сакральный центр русской государственности. Значит, он стал ощущать себя носителем сакральных, огромных, мистических задач. Невероятная фраза, никто над ней думал, не раскрывал ее, но она сказалась. Поэтому он тоже меняется.
— Меняется он или речи политтехнологов, что вокруг него?
— Нет, он меняется. Политтехнологи работают над ним, они не охватывают всего…
— То есть вы считаете, что это глубинная трансформация человека? Вопрос: Who is Mr. Putin?, который был задан еще 17 лет назад, — до сих пор звучит. Вы для себя нашли этот ответ?
— Они спрашивают: «Кто вы, мистер Путин?» И на этот вопрос нет ответа. Если бы они спросили: «Кто ты, государство Российское?» и нашли бы ответ, — сразу же бы нашелся ответ и на первый вопрос. А государство Российское — это субстанция имперская, которая на протяжении тысячелетия развивается по загадочной синусоиде, в которой оно взлетает на вершину процветания, побед, памятников архитектуры и искусства, мыслителей. Потом проваливается в черную бездну.
— Да, в смуты проваливается…
— Оно проваливается в какую-то преисподнюю, в русскую бездну. И вот сейчас после бездны 1993 года происходит возрастание. Это возрастание имманентно, оно связано с загадочным русским временем. И какая бы не пришла либеральная революция, это возрастание все равно сильнее политтехнологий и политики. История сильнее технологий. Технология присутствует, и она крутится вокруг истории, иногда помогает ей, иногда ей мешает. Но она пробивает эти асфальты технологические, и поэтому, если ответишь на вопрос: «Кто государство Российское?», то и ответишь на вопрос: «Кто ты, Путин?» в этот же момент.
— Вы не верите, что технологии сильнее истории? Теоретически, по югославскому образцу вполне сейчас и Россию могут развалить. Вот Украина — это осколок нашей большой страны, но кто мог подумать, что ее разорвут?
— Да все могли подумать — те, кто внимательно следил, участвовал в перестройке, знали, чем все это закончится!
— Поэтому они и Россию могут по такому принципу на куски разорвать. Или это невозможно?
— Могут, конечно, взорваться одновременно все склады ядерного оружия.
— Ну, нет! Более сильное оружие — это мягкая сила, которая разрывает.
— Это сейчас мягкая сила, а потом она пропадет, и взорвутся все склады бактериологического оружия.
— Но ведь в 1991 году мягкая сила разрушила СССР…
— 1991 год — это мягкая сила, а в 1945 году Германию разрушила жесткая сила. Поэтому история не откладывает ни один из инструментов, они все здесь лежат. И Югославию разрушила не мягкая сила.
— Ну вначале они изнутри все разорвали, а потом применили внешнюю силу.
— Это не мягкая сила — национальные революции были внутри Югославии, а потом пошли бомбардировки. Поэтому мягкая сила, конечно, разрушила СССР, и сейчас на Россию направлено мощное воздействие, связанное с мягкой силой. Причем оно более мощное, чем на Советский Союз. Потому что мы слабее сейчас в несколько раз. Для этого и появился «Изборский клуб», который на их силу отвечает своей силой. Идеологические схватки, идеологические баталии разгораются с каждым днем.
«ПУТИН ПОКА СТОИТ В РЯДУ ТЕХ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ ГОСУДАРСТВО СЕБЯ ВЗРАЩИВАЕТ»
— Такой феномен, как Путин, существует? Или этот дух истории России мог вселиться в любого человека?
— Существует такой феномен как «государство Российское» с его восхождениями, падениями и воскрешениями. Я это называю «пасхальным смыслом» русской истории. Россия въезжает в Иерусалим — ликующие народы, цветы под ноги Спасителя, а потом ее бьют бичами, она сходит на Голгофу и умирает. И три дня лежит во гробе, потом опять воскресает. Вот так же действует государство Российское. Или по принципу пульсара мирового: вспышка — взрыв — сжатие. Так сердце работает. Поэтому, конечно, личности откладывают на этот процесс свои отпечатки, но в чем-то они все похожи. И Петр похож, и Грозный, и Сталин, и у Путина та же поступь…
— В этот ряд вы уже можете ставить Путина?
— Нет, потому что те затевали очень масштабную модернизацию, если Путин затеет эту модернизацию напоследок, то он встанет в этот ряд. И не потому, что это будет обязательно жесткая модернизация топора или ВЧК. Должна модернизация произойти. Современная история имеет большой арсенал самых разных средств. Мобилизационный проект, который предполагает модернизацию, — в нем находятся до сих пор Япония и Южная Корея.
Но Путин стоит в ряду людей, с помощью которых государство себя взращивает. Я бы его назвал скорее Иваном III, если по аналогии.
— А от топ-менеджера куда он эволюционировал? Насколько Россия сейчас свободна, суверенна, или до сих пор это некая форма криптоколонии? Как вы считаете? Разгадали вы эту загадку?
— Россия отчасти суверенна.
— Насколько у Путина развязаны руки? Что ему мешает?
— Например, я недавно говорил с Сергеем Аксеновым, главой Крыма. Он видит, что в Крым не идут наши крупные банки, корпорации, они завязаны на других рынках. Они там знают, что существуют очень близкие к Путину люди, которые мечтают о возвращении Крыма Украине. Вот это огромный блок экономический и мировоззренческий существует рядом с Путиным, и он сам рождался внутри этого блока, и это, конечно, его связывает.
Путин не является монархом типа Ивана Грозного — он не может всех расшвырять, создать опричнину, это все иллюзия. Все возрастало одновременно: и богатство, и связи, и отношения. И началось выдавливание Запада, который доминировал после 1991 года во всем — он был в МИДе, в МВД, в армии, в культуре. Но постепенно это оттеснилось патриотической государственной тенденцией, в недрах которой и возник наш «Изборский клуб». И государство отвоевывает себе все больше и больше места и возвращается туда, откуда оно убежало в 1991 году. Иногда это возвращение бывает мучительным, а иногда оно не может туда вернуться. Огромные фрагменты нашей элиты, конечно, замедляют русское развитие.
— Минниханов перед президентскими выборами в 2012 году сказал: «России нужен царь». Вы согласны с этим?
— России нужен царь в голове. Что там нужно России, она сама выберет. Мне кажется, это какая-то декоративная фраза…
— Имеется в виду, что нужен не нанятый топ-менеджер, а хозяин страны…
— В России власть всегда сакральна. Сталин был царем, помазанником благодаря Победе. Победа — это такая мистическая, огромная, триумфальная победа — носила, по существу, божественный характер. И поэтому Сталин-победоносец через победу стал помазанником. И то же самое может произойти и с Путиным, потому что, как я уже сказал, его фраза о возвращении России сакрального центра государства Русского говорит о том, что он уже чувствует, что он лежит в русле вот этих русских, сакральных, царственных тенденций. Не знаю, чувствует ли он себя помазанником, но многие из моих близких чувствуют, что он помазанник. А монархисты считают, что он вполне мог бы стать царем. Но я осторожно к этому отношусь.
— А целая группа в России очень высокого уровня продвигает идею монархии и возвращения Романовых. Вы как к этому относитесь? Насколько это утопично или вообще это контрпродуктивно?
— Нет, я сейчас занят продвижением идеи Рюриковичей. И, может быть, Гедиминовичей. Вообще, лучше всего вернуться к проарийским временам, я в Аркаим (древнее поселение эпохи средней бронзы рубежа III–II тыс. до н. э., находится в Челябинской области — прим. ред.) часто езжу. Вот туда перенести столицу…
— Ответ ясен — вы всерьез это не воспринимаете.
— Нет, конечно! Декорация! По той простой причине: если говорить серьезно о династических законах и закономерностях, то новый русский царь, если он будет, должен быть одновременно и Романовым, и Рюриковичем. А, по существу, ни Романовых, ни Рюриковичей уже не осталось. Поэтому придется, если действительно монархисты возобладают, делать как у евреев: «Изберите царя из народа своего».
— Надо будет Собор созвать…
— Может быть, сделать какой-нибудь генетический анализ Владимира Владимировича, чтобы отыскать там все: и месопотамского царя, и всех остальных.
«НАВАЛЬНЫЙ — КОНЕЧНО, УДИВИТЕЛЬНЫЙ ПОЛИТИК…»
— А феномен нового протеста и фигура Алексея Навального — насколько у него велик потенциал? Куда он идет?
— Потенциал, конечно, есть.
— Это некий политтехнологический продукт или фигура самостоятельная?
— В политике же нет самостоятельных фигур. Вокруг всех фигур — будь то Трамп или Путин — огромное количество политологических сетей. Поэтому, чтобы в современной политике действовать и побеждать, конечно, нужны политтехнологические знания и умения, мощная группа поддержки. Я глубоко Навального не изучал, но, конечно, это не одинокий человек. Это человек со множеством связей самых разных, но мне неизвестных. Он — удивительный, конечно, политик: идет напролом против государства, и оно до сих пор его не переломило. Он ищет и находит у государства уязвимые точки и бьет по этим точкам, вовлекая для удара очень много самых разных энергий. На мой взгляд, это достояние сегодняшней российской действительности.
— То есть, в принципе, такие фигуры нужны? Есть позитив в их протесте, как вы считаете?
— У матери Истории все фигуры дорогие — даже те, кто ложится на плаху.