
Тринадцатого июня этого года Израиль инициировал операцию «Восходящий лев», одной из главных целей которой стало физическое уничтожение 14 ведущих иранских ученых, прямо или косвенно включенных в разработку ядерной программы. Согласно последующему заявлению руководства армии Израиля, «все ученые и эксперты были ликвидированы», по данным разведки, они «играли ключевую роль в разработке ядерного оружия Ирана».
Несмотря на однозначную реакцию международного сообщества, и США, и ЕС молчаливо одобрили подобную политику, а некоторые известные на Западе персоны прямо поддержали убийства ученых. Например, целый профессор Института Хопкинса Стивен Дэвид заявил: «Эти ученые помогали разрабатывать оружие, которое позволит реализовать (ядерную) угрозу. Поэтому они являются законными целями».
Мало того, после израильской спецоперации на Западе началась лихорадочная возня с целью официальной легитимизации «точечных убийств» за рубежом гражданских лиц, по тем или иным причинам представляющих угрозу западным странам. Например, Институтом Lieber при американской военной академии Вест-Пойнт было срочно проведено целое исследование юридических оснований для «целевых» убийств иностранных ученых под названием «Атака на ученых и закон военного времени». Как можно догадаться, после многоумных ссылок на различные документы и прецеденты, восходящие к юридическим спорам между Давидом и Голиафом, основания таки были найдены. Выводы такие: прямые убийства гражданских — это, конечно, плохо, однако важен контекст убийств. Если гражданский помогает врагу в военном конфликте, тот — законная цель, будь он трижды ученый в толстых очках.
Однако Запад, официально оправдывая ликвидацию иранских ученых-ядерщиков, настежь открывает окно Овертона, из которого с грохотом выпадает ящик Пандоры. По новой логике, прямой террор против гражданских лиц совершенно не нарушает Женевскую конвенцию, при этом круг этих лиц не ограничен.
Критичность для наших конкурентов, соперников и врагов данной темы подтверждают абсолютно все их последние «руководящие и направляющие» документы.
Например, 5 июня сего года министры обороны стран НАТО коллективно подписали «Научно-технологическую стратегию НАТО — 2025» (NATO Science and Technology Strategy 2025), которая будет определять политику альянса в следующие 20 лет. Перечислим главные тезисы стратегии.
- В геополитической конкуренции наука и технологии теперь играют центральную роль: «Наука и технологии становятся решающим фактором в способности НАТО превосходить стратегических конкурентов и потенциальных противников в использовании научных знаний и принятии новых технологий во всех основных задачах НАТО». Это означает фундаментальный сдвиг в понимании Западом национальной безопасности — от традиционных военных операций к технологическому доминированию.
- Понятие войны теперь кардинально расширяется, и в него включается ранее «мирная» конкуренция, в том числе киберпространство, космос и информационная сфера: «Продолжающаяся гибридизация войны и растущая важность многодоменных операций, как ожидается, усилят дальнейшую зависимость от науки и технологий во всех (ранее сугубо гражданских) областях».
- В итоге победит тот, кто правильно предскажет и построит будущее: «НАТО должна усилить предвидение и увеличить инвестиции в критические области науки и технологий, особенно в искусственный интеллект, квантовые исследования и биотехнологии».
Другими словами, НАТО в частности и коллективный Запад в совокупности полностью переходят к концепции «технологическое превосходство как основа военного доминирования», где «национальная безопасность сегодня означает гораздо больше, чем раньше: от здоровья, экономики до цен на продукты питания, цепочек поставок, от безопасности на улицах до онлайн-пространства».
На этой неделе глава правительства России Михаил Мишустин провел стратегическую сессию «Модель развития науки», в рамках которой был сформирован новый подход к выполнению задач, поставленных российским президентом в обновленной Стратегии научно-технологического развития и в Указе о национальных целях. Основные направления трансформации — обеспечение эффективности затрат и вложений в научную сферу и эффективный трансфер разработок в реальный сектор экономики. Как недавно сказал Владимир Путин, «разделение в мире между оборонно-промышленным комплексом и гражданскими отраслями экономики становится все меньше». Это означает, что теперь нет такого понятия, как «гражданская наука»: абсолютно вся работа российского научного сообщества теперь приравнивается к работе на переднем крае по обеспечению технологической и военной безопасности нашей страны.
В рамках сессии Михаил Мишустин подчеркнул, что Россия — исторически одна из сильнейших научных держав: у нас более 340 тысяч исследователей и четыре тысячи организаций по всей стране, а по объему научных исследований и разработок мы находимся на восьмом месте в мире. К 2030 году в нашем государстве затраты на науку должны быть не менее двух процентов ВВП, в том числе за счет инвестиций частного бизнеса, то есть у нас имеется хороший задел.
Нельзя ни на секунду забывать о том, что наши враги никогда и ни при каких условиях не откажутся от планов нанесения нашей стране стратегического поражения, а значит, наша наука должна идти всегда на шаг впереди, чтобы отбить любое желание делать резкие движения («Орешник» и «Сармат» не дадут соврать).
Работайте, братья, даже если ваше оружие — линейка и ватман.
Кирилл Стрельников
РИА Новости
Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u1438141/data/www/putin-today.ru/wp-includes/comment.php on line 909