Микула Селянинович спорят с Гераклом про путь России

Довольно часто то на стримах, то где-то в комментариях в адрес моей страны плюют что-то вроде «Да это все имперские амбиции России!». Или: «Просто Путин хочет возродить Советский Союз».

И мы можем сколько угодно рассказывать, что высшее военно-политическое руководство все-таки хотело не столько присоединять территории, сколько обеспечить безопасность государства, что, кстати, доказывает и недавняя публикация The Wall Street Journal про Стамбульские договоренности.

Мы можем сколько угодно объяснять, что цель России №1 – это нейтральные государства по соседству и отказ НАТО от расширения на Восток, сколько угодно растолковывать, чем были вызваны действия России и почему по итогу все-таки пришлось присоединять новые территории.

Мы можем истратить на это тысячи душевных сил и по итогу так и не добиться результата.

Потому что порой цели высшего военно-политического руководства и цели народа по форме могут совпадать, а по содержанию – разниться. Так как среднего русского человека упрёки в «имперскости» особо даже не трогают.

Ну, Империя. И чё?

А наиболее испуганная часть Запада уже и готов бросить нам, как кость, эти территории, мол, на, подавитесь, возьмите уже! Отчего и вбрасывают фразочки, вроде утверждения основателя ЧВК Blackwater Эрика Принса, который призвал заключить «некрасивый мир» с Россией, отдав ей Донбасс и Крым, а вслед за этим его поддержал Илон Маск.

Мы, разумеется, будем утверждать, что нет, этого недостаточно (потому что безопасность этим так и не обеспечена, едрит-мандрит, нейтральный статус, ну сколько можно повторять!), а они, думая, что нам и этого мало, будут заламывать руки и слагать легенды «кровавом Мордоре», который никак не может «нажраться территорий».

Отсюда и ехидные, но грустные замечания Чичваркина, что мол, российским патриотам скажут, что «земелькой приросли».

Отсюда и стон Арестовича, что так и так, давайте уже признаемся, что Украина не может претендовать на Крым и Донбасс, а параллельно будем накачивать оборонку (ага, ищи дураков).

Отсюда и крылатые слова Олеся Гончара: «Донбасс — это раковая опухоль, так отрежьте его, бросьте в глотку империи, пусть подавится! Нет, пусть нас будет меньше на несколько миллионов, но это будет нация. Мы способны будем возродиться, войти в европейскую цивилизованную семью…».

Потому что человек может быть носителем русского языка (и даже бить себя в грудь, внезапно утверждая, что он русский, как тот же Арестович), но при этом быть носителем абсолютно чужого сознания. Одно другому не мешает и не исключает.

Да и война-то эта, на самом деле, война сознаний и ментальностей, если уж на то пошло.

А сознание наше таково, что стремится, если хотите, не к имперскости, может, даже, а к некой… цельности, что ли.

И мы, и Запад стремимся к гармонии, просто гармонию эту понимаем по-разному.

Лучшей иллюстрацией этого будет, как мне кажется, повествование о персонажах эпоса.

Когда Геракл отрубает головы гидре, потом прижигает их и упаковывает, чем он занимается? По сути, аналитикой, от древнегреческого ἀνάλυσις «разложение, разделение, расчленение, разборка».

В западной картине мира очень важно разрубить все на части, отделить, раздельно осмыслить, разобрать на атомы, препарировать и изучить.

Нам, это, кстати, тоже не чуждо. Наша медицина, в том числе, в отличие от восточной, больше склонна препарировать человека на отдельные части, а не лечить его «целиком».

Однако какая-то иная часть в нас все-таки очень сильна, и тянет нас всюду создавать цельность.

Былинный богатырь Микула Селянинович (он, кстати, намного древнее, чем Илья Муромец), вместо отрубания голов гидре предпочитает пахать землю, то есть не расчленять что-то, а возделывать, создавать (в том числе и культуру, ведь с латинского cultura — это и есть «возделывать, обрабатывать землю»), и в этом видится его главная сила. Оттого-то только он и может идти в гору быстрой походкой, неся на плече котомку, в которой сосредоточена вся земная тяга.

К слову о культуре: что Россия первым делом-то начинает делать на новых территориях? Ага, строить дороги, больницы, дома и поликлиники. Потому что освоение для нас всегда должно быть цельным.

И я не то что бы говорю, что слова о безопасности — это слова ненастоящие. Вовсе нет. Как раз-таки, судя по Стамбульским договоренностям, это и было главной и основной причиной старта боевых действий.

Я говорю, что в ходе того, как в итоге повернулась эта война, народ воспринял ее чуть иначе — как стремление к целостности, воссоединению, цельности. Окультуриванию, если хотите.

Потому что мы видим гармонию в воссоединении, в целом, в большом, при признании индивидуальных различий, в синтезе, если хотите, а Запад — в разъединении, в членении, в анализе.

И вот эти их споры о территории, что нам там на самом деле, отдавать, они же не устраивают вообще никого, на самом деле. Военно-политическое руководство они не устраивают из-за того, что не удовлетворены главные требования по безопасности, а нас они не устраивают, потому что стремление к цельности не завершено.

И из-за этого мы, сами того не понимая, более склонны к системному мышлению. Потому что систему нельзя понять с помощью анализа, разложив на части. Аналитическое мышление — это всегда отделение чего-либо, чтобы понять его. Системное мышление — это всегда помещение чего-либо в более обширный контекст целого.

Именно системное мышление нам свойственно в первую очередь.

Да вы только на послание Путина Федеральному собранию посмотрите! И с удивление увидите, что «Сарматы» рядом со школьными автобусами и пересдачей ЕГЭ смотрятся для вас очень даже органично.

«Стремление восходить к себе, собирая в форме тела все свои члены, которые рассредоточились и рассеялись по множественности из единения, которое однажды изобиловало в величии своей власти. Собери вместе и объедини врожденные идеи и попытайся соединить тех, что смешались, и вытянуть на свет тех, что были темны» (философ-неоплатоник Порфирий, К Марцелле, 10).

Можно говорить и об имперском мышлении, конечно, почему нет.

Но речь в нашей истинной, глубокой культуре, мне кажется, все-таки не об этом. Она еще древнее, чем Империя. И она для нас еще значительнее.

Оттого-то мы и продолжаем идти вперед, как, пожалуй, единственная цивилизация, во главу угла поставившая — единство.

Европейский идеал Борреля — райский сад, который отгородился от джунглей. Попробуйте довести до абсурда — получите концлагерь.

А наш идеал — это и райский сад, и джунгли, и тайга, и «садок вишневый коло хаты» тоже сюда давайте, и степь, и от горной лужайки мы тоже не откажемся.

Мы все время собираем единое из малого (на нашу территорию посмотрите), все время вбираем в себя все больше и больше, все время стремимся к космическому единству.

Поэтому…

«Будет, будет Чернороссия!»

Ну или

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Собирание земель как собирание себя.

А вы говорите — империя 🙂

Анна Райская
https://t.me/gruboprostiite