О «непригодившейся» войне

— Ну, жизнь не совершенна. — Да. Для вас. С высоты пятьсот футов она не совершенна. А тут, внизу, она беспощадна. ( к/ф «Падение чёрного ястреба).

После начала СВО вспоминать сирийский конфликт стало непопулярно. Начавшись для обывателя внезапно, он испытал полярные мнения общества относительно своих перспектив — от «второй Афганистан», до «победим на раз — два». Говорить же о нём в новых военных реалиях стало в некотором роде моветоном — мол, там была совсем другая война (хотя она не была, она есть, пусть и совсем не того масштаба что раньше), мы там победили легко, масштаб боёв был невелик и тот боевой опыт не применишь, а сейчас почти «большая война» и противник — современная армия. Так что, резюмируют критики, та война ничего нам не дала в плане военно-прикладном, что было бы применимо в сегодняшних реалиях.

Последовательно постараемся прояснить этот вопрос.

Начавшись как гражданское противостояние, конфликт втянул в свою орбиту огромное количество игроков — это и Запад, и Турция (которая такой же Запад, как мы Антарктида), и монархии Залива, Ирак, и конечно Иран, и Мы, и даже КНДР. Прямое или опосредованное участие приняли и квазигосударственные образования — «Хизбалла», «ХАМАС», формирования курдов как из самой Сирии, так и из Ирака и Турции, многочисленные исламистские террористические группировки со всего мира, которые действовали в поддержку «бармалеев» не только в самой Сирии, но и на территории тех стран, откуда они происходят — в этом плане есть определённое сходство с просоветскими мятежами периода после первой мировой войны. Короче говоря — «замес» получился знатный, прям на загляденье. Но нас интересует военный аспект проблемы.

Вопреки мнению многих обывателей масштаб боёв был очень велик. Сирийские вооружённые силы (с подразделениями МВД и госбезопасности, Национальными силами обороны (парамилитарные формирования племён и городов, христиан, друзов, армян), вооружёнными отрядами проправительственных политических партий) — далеко превышали число в 300 тысяч человек. Численность антиправительственных отрядов оценить сложно, если вообще возможно, но по данным МИД России только иностранных боевиков и только в рядах ИГ на ноябрь 2015 года насчитывалось более 25 тысяч. Всего же в рядах ИГ, если брать в учет и территорию Ирака, сражалось, судя по всему, много больше чем 100 тысяч бойцов. Кроме того, нужно учитывать, что против правительства сражались иные исламисты и так называемые «умеренные», которые также имели отряды во много десятков тысяч человек. Всего же, говоря об отрядах вооружённой оппозиции, можно смело говорить о не менее чем 250-300 тысячах боевиков.

Характерный пример: летом 2016 года части и соединения Сирийской Арабской армии окружили в Алеппо крупную группировку объединенного фронта исламской оппозиции (не ИГ). Тогда же, с целью деблокирования окружённых была разработана и проведена наступательная операция направленная на прорыв блокады. Всего, боевиками к запланированным мероприятиям привлекалось около 100 танков (по факту — танковый полк), около 20 систем РСЗО (т.е.дивизион), около 40 ствольных артсистем (т.е. полк) — без учета самодельных баллономëтов, большое количество бронемашин (БМП — 1, БТР, самодельных бронемашин — так называемых «шушпанцеров») и автомашин с размещённым групповым вооружением (КПВ, ДШК, ЗПУ-1, ЗПУ-2, ЗПУ-4, АГС-17, СПГ-9, ЗУ-23-2, миномётами и так далее) и 10 тысяч «штыков». Навстречу деблокирующим наносили удар из котла силами 3-4 тысяч «штыков». Был и козырь — «шахид-мобили» числом 12 штук. Речь можно вести о полноценной мотострелковой дивизии. Проведём параллели: имеющиеся в составе ВСУ бригады на данный момент времени имеют личного состава в пределах 2 тысяч человек (налицо сильный некомплект, или, что вернее, бригады уменьшеного состава — фактически недополкИ). Таким образом, «бабайки» наступали (это только наступающие в данном секторе фронта ) силами 7 бригад.

Это был сильный и упорный противник, храбрый, умелый и изобретательный. Да, сирийская армия превосходила его по числу и качеству средств вооружённой борьбы. Но сильно уступала в мотивации — фактически, достаточно мотивированы были только религиозные меньшинства — то есть правящие алавиты, христиане, курды и иже с ними, ибо для них победа исламистов — верная смерть. Боевики же демонстрировали массовую склонность к самопожертвованию, невероятную твердость и настойчивость в достижении целей. Здесь кроме аккумулирования в рядах исламистов фанатиков, что само себе обуславливало их упорство, на высшем уровне была организована военно-политическая (лучше сказать военно-религиозная) работа, с характерной жестокостью и бескомпромиссностью — военно-следственная и военно-судебная работа.

О изобретательстве нужно сказать особо. То, с каким мастерством и умением боевики создавали самодельное оружие и организовывали его производство и ремонт, наряду с выпуском боеприпасов — не может не вызывать уважения. Украинские поделки периода 2014-2021 годов выглядят по сравнению с ними откровенно убого. Ловко и творчески они реализовывали ассиметричные ответы на действия более качественно вооруженного противника — фактически вернули к жизни подземно-минную войну, стали использовать БПЛА для бомбовых ударов, нехватку тактического управляемого ракетного вооружения нивелировали «шахид-мобилями». Их массовое использование не раз приводило части сирийской армии на грань поражения. Небольшая ремарка: увидев их впервые в 2014 году, я по достоинству оценил эти устройства. И полагаю, что необходимо создать механические устройства и системы радиоуправления, которые можно быстро устанавливать в технику, превращая её в «шахид-мобили». Особенно эффективны, как показали сирийские события, устройства на базе танков и БМП. Их поражающий эффект намного превосходит эффект от применения «Искандеров» и «Точек», при этом сами они имеют неплохие шансы добраться до противника, особенно в условиях плотной застройки.

Имея ограниченные возможности для наступления и обороны, боевики создали и опирались в своей борьбе на невероятные по масштабам подземные крепости, когда даже танки перемещались с позиции на позицию под землёй. «Врага нужно побеждать преимущественно лопатой» — говорил две тысячи лет назад выдающийся римский полководец Гней Домиций Корбулон. Вряд ли «бармалеи» знают кто это, но то, что он оценил бы работу своих невольных учеников — не вызывает сомнения. И совершенно однозначно, опыт этот во всех своих аспектах (строительство, оборона и штурм) был нами учтён.

Сирийская война была в основном «настоящей», «классической» войной, а не партизанщиной, и в этом она разительно отличается от кампаний НАТО в Ираке и Афганистане.

Кто-то, наверное, скажет: мы потеряли совсем немного людей, как же мы смогли их победить? И почему на экранах телевизоров мы видели в основном только наши самолёты и их удары? «Мы победили в результате «воздушно-космической операции», как американцы в Ираке» — скажут более подкованные.

Та война действительно прошла для граждан, да и для большей части военнослужащих даже непосредственно участвовавших в компании, почти исключительно в удалённо-телевизионном режиме и с этим не поспорить. Как же так вышло?

Так получилось потому, что именно сирийские солдаты вынесли на себе тяжесть той войны, и благодаря им для нашего населения война выглядела как исключительно удары авиации, как красивая картинка в телевизоре, а тяжёлые наземные сражения остались за кадром — создав таким образом, неверное представление у обывателя о масштабе происходящих событий.

«Сирия» оказала нам неоценимую услугу: через неё прошёл почти весь личный состав армейской авиации, все командиры дивизий и бригад, многие командиры полков. Были внесены изменения в планы боевой учёбы и хотя, они сейчас тоже потребовали измений, всё же, они оказались куда как более адекватны происходящим событиям, чем стандарты обучения НАТО, по которым подготовка сухопутных частей сводится в значительной степени к подготовке к борьбе с партизанами — учат тому, чему научились на практике. Главное оперативное управление ГШ наших вооружённых сил напрямую руководило действиями разнородных, слабоуправляемых, зачастую низкомотивированных сирийских войск, заменяя эти недостатки техническим превосходством и оперативным искусствовед. И не только сирийских — в рамках планов и замыслов нашего командования действовали части иранского Корпуса стражей исламской революции. Сирия преподала урок нашим органам военного управления, заставила действовать нестандартно, изобретая новые способы борьбы — к примеру, создав центр по примирению враждующих сторон. Это была замечательная учёба, наглядная и поучительная. Именно здесь окончательно стало ясно, что на броневиках и одном высокоточном оружии не навоюешь, что нужны танки и пушки и желательно много, а ещё лучше — очень много. Что война и сегодня может проходить не только лишь «высокоточно/высокотехнологично», и не ограничиваться только ударами авиации и сопровождением колонн. Ещё раз было показано, что русское слово «маскировка» недаром входит в военные словари мира — настолько внезапным и неожиданным для всех стало начало операции. Мы получили возможность, за малую по большому счету цену, учиться «военному делу настоящим образом», отобрать и отшлифовать эффективные и отбросить неудачные тактические приемы, проверить вооружение в условиях настоящей изнуряющей войны, а не в режиме «иногда стрельнëм» — как это было у сонма «демократов» в Ираке и Афганистане. События на Украине показали, что в целом, обучение умению воевать не «числом, а умением» прошло вполне успешно и в немалой степени это заслуга той, уже забытой войны, приобретение, которое не получить никакими учениями и участием в «контрпартизанских» конфликтах.

Притчи с дивана
https://dzen.ru