Об итогах визита В.В. Путина в Японию в контексте региональной игры

Оценивать прошедший 15-16 декабря с. г. официальный визит президента РФ В.В. Путина в Японию можно с разных исходных позиций. Принимая, например, во внимание главным образом те или иные аспекты национальных интересов (внутри- и внешнеполитические, экономические) непосредственных участников переговоров.

Есть, однако, все основания рассматривать сам факт указанного визита (первого за последние 11 лет), а также содержание и итоги переговоров российского президента с японским премьер-министром Синдзо Абэ в качестве одного из значимых этапов сложной политической игры, которая разворачивается в АТР с окончанием холодной войны.

Более того, представляется несомненным, что целеполагание и стратегия переговоров каждой из сторон выбирались с учётом различных аспектов региональной игры.

Последний тезис можно и далее усилить: с учётом нынешнего низкого уровня (при огромном потенциале) всех сфер японо-российского взаимодействия оценивать итоги встречи лидеров двух стран и следует в первую очередь с точки зрения влияния на ситуацию в регионе.

Между тем, как не раз отмечалось на страницах НВО, атмосфера за игровым столом в АТР становится всё более напряжённой, а в поведении ведущих игроков отмечаются элементы нервозности.

В этих условиях позитивно настроенным политикам необходимо следовать универсальному принципу: не надо способствовать росту (в данном случае региональной) энтропии, которая и без нашей “помощи” почему-то растёт.

Представляется, что в середине декабря с. г. лидеры РФ и Японии в максимально возможной степени (а также вольно или невольно) действовали в соответствии с этим принципом.

И хотя у более чем половины японцев, а также многих членов правящей Либерально-демократической партии итоги прошедших переговоров вызвали разочарование, но позволим себе смелость утверждать, что они соответствуют и ближайшим интересам Японии.

Ибо, как воспринял бы Китай – один из двух основных мировых игроков, а также ведущий торговый партнёр, но и главный политический оппонент Японии – “позитивное” решение так называемой “проблемы Северных территорий”?

Ответ на этот крайне важный для Японии вопрос не вызывает сомнений: как ещё одно свидетельство справедливости китайских обвинений “в попытках пересмотра итогов Второй мировой войны, а также возрождения японского милитаризма и экспансионизма”. С соответствующими практическими выводами самого различного плана.

Между тем в интересах Японии снижение нынешнего уровня политической конфронтации с КНР. Особенно имея в виду неясность внешнеполитического курса ключевого японского союзника при новом президенте.

Но до сих пор дело ограничивается формальной риторикой о готовности к улучшению двусторонних отношений, а процесс поддержания контактов на высшем уровне носит едва заметный характер.

Не состоялся (и отложен на неопределённое время) планировавшийся на конец с. г. трёхсторонний саммит лидеров КНР, Японии и Республики Корея. Чему, конечно, поспособствовала и формальная причина в виде внутриполитической турбулентности в Южной Корее. Однако государство “Республика Корея” продолжает функционировать и его есть кому представлять на международной арене.

Пекин продолжает разыгрывать карту негативных сторон недавней истории (которая используется и другими странами в целях текущей политики). Год назад мы обсуждали “исторические” аспекты политических мероприятий в Токио и Пекине в связи с двумя близкими датами 15 августа и 3 сентября 1945 г.

13 декабря уже с. г. в Нанкине в очередной раз состоялась масштабная траурная церемония по случаю события 80-летней давности, получившего название “Нанкинская резня”. В связи с этим китайская Global Times посоветовала С. Абэ поминать жертв войны в АТР не в Пёрл-Харборе, а в Нанкине.

И зачем же подливать дополнительное масло в тлеющий костёр взаимного недоверия в отношениях между ведущими азиатскими державами – соседями РФ? Кроме того, как бы выглядела Россия в глазах “всеобъемлющего партнёра” Китая после “решения проблемы Северных территорий”?

Все эти важные нюансы упомянутой “проблемы” понимает не только премьер-министр С. Абэ, но и значительная часть простых японцев. И хотя, согласно опросу ведущего японского новостного агентства Kyodo, 54% респондентов отрицательно оценили итоги российско-японского саммита, но 39% — положительно.

Падение же популярности правительства С. Абэ c 61% до 55% (по японским меркам всё равно высокий уровень доверия после 4-х лет правления) связан, скорее, с принятием как раз в день российско-японского саммита закона о разрешении открытия игровых заведений в курортных местах (“с целью привлечения туристов”).

Против указанного закона высказались аж 75% респондентов. Видимо, “консервативная волна”, зародившаяся в Европе, прокатившаяся через США, достигла и Японии. Хотя есть подозрение, что она оттуда никуда и не уходила, несмотря на все послевоенные изменения в общественно-политическом устройстве страны.

Необходимо, наконец, иметь в виду, что главным итогом состоявшихся переговоров, по словам обоих лидеров, явился запуск длительного процесса нормализации и развития двусторонних отношений. Который будет протекать в условиях высокой динамики всей системы отношений в АТР.

В этом мире вообще всё меняется, но желательно, чтобы и в дальнейшем инициируемые политиками изменения соответствовали хотя бы минималистскому принципу “не навреди”. Как себе, так и другим.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона
http://ru.journal-neo.org