Наиболее вероятным последствием «национализации предприятий» в ДНР и ЛНР станет обострение военного конфликта, вплоть до выхода Киева из минского процесса. В то же время Донецк и Луганск сделали важный шаг, который пытались сделать уже давно и сделали бы, если бы не фигура Рината Ахметова. Он теперь главный пострадавший. Но именно его ничуть не жаль.
В первый день весны батальон специального назначения 1-го корпуса ВСН блокировал здания тех промышленных предприятий на территории ДНР, что были переданы под «внешнее управление» после невыполнения Киевом ультиматума Донецка и Луганска. Те же мероприятия, только с меньшим размахом, проходят и на территории ЛНР. Представители правительств обеих народных республик уже приступили к работе с документацией и бухгалтерией этих предприятий. Были заблокированы счета, с которых проходили выплаты в головные офисы в Киеве. Также начался аудит, а на местах подчас буквальный пересчет вагонов с углем, ранее предназначенных для отправки за линию фронта.
По словам лидера ДНР Александра Захарченко, в некоторых случаях имел место мелкий саботаж, для пресечения которого и потребовалось силовое подкрепление. Основанием же для этих действий стали новые законы ДНР и ЛНР «О налоговой системе», которые обязывают все предприятия республик перевести налоговые платежи в местные бюджеты. Кто этого не сделал или – хотя бы – не изъявил желания, и переведены под «внешнее управление».
По сути, под этим экономически нейтральным термином имеется в виду национализация, то есть перевод ранее частных предприятий под полный или частичный контроль правительств народных республик. Вопреки расхожему мнению, в их число попали не только активы олигарха Рината Ахметова, но и Виктора Нусенкиса («Донецксталь»), Сергея Таруты, Виктора Новинского. Полный список «национализированных» предприятий может составить честь средних размеров европейскому государству. Это Алчевский, Енакиеевский и Макеевский металлургические заводы и их же коксохимические производства, Харцызский трубный завод, «Ровенькиантрацит», «Краснодонуголь», ЧАО «Аквасервис», ЧАО «Экоэнергия», «Свердловантрацит», Зуевская ТЭЦ, Макеевский филиал ЕМЗ, Докучаевский флюсо-доломитный комбинат, шахта «Комсомолец Донбасса», Комсомольское рудоуправление, ветряные парки Краснодонский и Лутугинский. Суммарно все это превысит металлургическую и добывающую промышленность такой, например, высокоразвитой и традиционно ориентированной на добычу и переработку руды и металлов страны, как Швеция (включая прибрежные «ветряки»).
Но и это не всё. Еще раньше была национализирована знаменитая на весь мир шахта им. Засядько, после чего ее начали регулярно обстреливать с украинских позиций. В государственную (ДНР) «Республиканскую топливную компанию» уже два года как сведены сети заправок, ранее принадлежавшие все тому же Ахметову. «Национализированы» Амвросиевский цементный завод (один из крупнейших в Восточной Европе), донецкий мини-металлургический завод «Истил». Создано государственное предприятие «Теплицы Донбасса». Кроме того, с целью контроля над ценами под управление правительств народных республик попали практически все оптовые рынки и часть торговых центров, управлявшихся ранее с Украины. А вот у завода «Стирол», обстрелы которого грозили экологической катастрофой, пока что неопределенный статус.
Но с самого первого дня противостояния всю систему «госстроительства» в Донбассе накрывала собой тень Рината Ахметова. Ахметов как наиболее крупная олигархическая фигура региона и Украины в целом террора не устраивал, батальоны национальной гвардии не финансировал, гражданскую войну не разжигал. Он просто стремился поддержать жизнедеятельность своих активов «на земле», одновременно сохранив финансовую систему в Киеве и в офшорах. Уголь, металл, труд шахтеров Донбасса сперва превращались в счета на Кипре, а затем в наличные в Киеве. Для поддержки этой схемы он отказался платить налоги в бюджет ДНР, но поддерживал работу шахт и заводов напрямую, а также посылал «личные» гуманитарные конвои, чем сохранял не только экономическое, но и социальное и даже политическое присутствие в регионе. Человек нервный, непривыкший к открытому сопротивлению, Ахметов был вынужден поддерживать рабочие отношения с руководством ДНР (начиная с Александра Бородая, что важно для понимания ситуации) и искал выходы на Россию, хотя с экономической точки в России он никому не интересен, а с политической был интересен прежде, да только и прежде – напрасно.
В 2014-м фигура Ахметова представлялась российской стороне более понятной и «социально близкой», нежели романтики «русской весны» с их взаимоисключающими взглядами или молодые военные самородки, слишком популярные в народе в силу геройства, а не денег. У Ахметова по большому счету нет политических взглядов, а на героя он никогда не был похож, зато у него есть деньги, и этот денежный механизм привычно казался более прочным. У него нет собственного видения ситуации, нет идеологии, он не несет военные потери, следовательно, с ним проще договориться, нежели с Мозговым, Бедновым, Захарченко, Гиви (это разноплановые личности, но они дают весь спектр мнений и позиций), за которыми стоят люди, убеждения, война. А особенно просто это для тех, кто привык иметь дело, например, с Виктором Януковичем. Только вот, напомним, эта же тактика привела сперва к краху Януковича, который не смог организовать хоть какое-то сопротивление даже в ходе пресловутого съезда его сторонников в Харькове сразу после евромайдана («социально близкие» элементы из Партии регионов внезапно оказались пустышками и перебежчиками), а затем вылилось в два с лишним года странных, порой необъяснимых экономических взаимоотношений в Донбассе.
Сейчас сложно предположить, что было бы, если бы никто не стал ориентироваться на «социальных близких» из числа олигархата с самого начала. В режиме «если» в принципе работать не принято. Но тогда не нашлось никого, кто взял бы на себя ответственность и поддержал бы местных военных самородков или представителей нового поколения донбасских политиков вне их привязки к тем или иным идеологическим движениям и без ориентации на «капитализацию проекта». Здесь дело не лично в Ахметове, в конце концов, его потери – его личное дело, а в системной ошибке, которой хотелось бы избежать в дальнейшем. Излишняя самоуверенность, проявленная российскими «кураторами», не то чтобы должна быть наказуема, просто из нее нужно извлечь правильные выводы. Любую нетипичную ситуацию нужно оценивать всесторонне, а не некритично прилагать к ней неработающие схемы личных взаимоотношений конца 90-х годов. Если у парня нет лишнего миллиарда, если он до недавнего времени работал директором сельского клуба или водителем погрузчика, а потом надел камуфляж, взял автомат и пошел защищать свою Родину, у него порой больше прав на поддержку, нежели у персонажа, уже в 90-е годы торговавшего углем и наследовавшего бандитскую империю Ахатя Брагина – Алика Грека (несмотря на кличку, такого же местного татарина, как и сам Ахметов).
В свое время Алик Грек, работавший мясником на рынке около шахты «Октябрьская», увлекался боксом и выступал на ринге вместе с Ахметовым и Януковичем. Однажды напротив его дома возник грузовик, на котором были установлены пять гранатометов, собранных в одно устройство и управляемых с помощью детской радиоигрушки – «бандитский «Град». Этот уникальный аппарат вовремя обезвредили, но Алика все-таки взорвали на старом стадионе «Шахтер» в 1995 году – уже после того, как бывший рыночный мясник, крышевавший наперсточников, купил этот футбольный клуб. Взрыв был такой мощности, что Грека опознали только по золотому «Ролексу». Нет, это не дешевый сериал на НТВ, а реальность – все его активы, включая футбольный клуб, перешли почему-то не детям, а Ринату Ахметову. Иметь дело с такими персонажами, даже если теперь их активы оценивают в 2,5 миллиарда долларов, означает делать вид, будто забыли, как это было в 90-е. А многие ведь помнят.
Но вернемся в настоящее время. Окончательное разделение Донбасса и Киева выводит конфликт на новый уровень. Это, конечно, уже не вариант «двух Украин» по аналогии с made in China и made in Taiwan. Экономические последствия происходящего уже в самом ближайшем времени могут повлечь за собой не только резкое обострение военной обстановки, но и попытки Киева пересмотреть все договоренности, включая минский процесс. Да, они сами на это напросились и сами это спровоцировали, и теперь у Киева фактически не осталось инструментов воздействия на Донбасс, помимо военного. Это могло бы стать основанием для новых дипломатических консультаций – уже на других исходных позициях, но только в том случае, если бы мы имели дело с адекватным контрагентом. Киев же находится в плену собственной пропаганды, так что ждать от него адекватности наивно. Это иллюзорный мир, игра местечковых престолов, но никак не практика жизни.
Евгений Крутиков
http://vz.ru