Можно сколько угодно рассуждать о том, что новое сирийское руководство является турецким прокси, однако вряд ли в Дамаске откажутся снизить свою зависимость от Анкары. А для этого им нужно как можно больше внешних партнеров с ресурсами.
Ключевым основанием сотрудничества России с новыми властями Сирии является эволюция последних в сторону цивилизованного правительства, отказавшегося от радикальных взглядов и руководствующегося принципом верховенства закона при принятии решений. При соблюдении этого условия открываются возможности для дипломатических маневров. Однако и в случае сползания Сирии в хаос у России остаются козыри, позволяющие защитить свои интересы.
В конце января стало известно, что между Россией и новыми властями Сирии идут весьма плотные дипломатические контакты. Сначала замминистра иностранных дел Михаил Богданов и спецпредставитель президента по Сирии Александр Лаврентьев прибыли в Дамаск, а затем Богданов уже в Москве провел встречу с послом Сирии. И хотя пока пресс-релизы МИД по сирийскому вопросу отличаются намеренной абстрактностью, можно смело предполагать, что дипломаты обсуждали судьбу российских военных баз и возможность помощи в восстановлении Сирии.
Морская база в Тартусе и база ВКС Хмеймим являются ключевыми опорами российского военно-политического присутствия в Сирии и одним из инструментов проецирования мощи в регионе, служащим залогом хороших отношений даже с наиболее западно-ориентированными игроками на Ближнем Востоке вроде Турции и Израиля. К примеру, когда премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху был вынужден объяснять, почему его страна не посылает вооружение для Украины, он ссылался именно на российское военное присутствие в Сирии.
Несмотря на очевидные реверансы со стороны ряда западных государств, новое правительство Сирии, тесно ассоциирующееся с исламским радикализмом, нуждается в существенной дипломатической поддержке. Это открывает пространство для построения взаимовыгодных отношений, которые позволят России сохранить свои базы, а новому сирийскому правительству (при условии его эволюции) – получить необходимую международную легитимность и, возможно, добиться исключения из интернациональных черных списков. В случае недоговороспособности новых властей в Дамаске (и, конечно же, при наличии юридических оснований) Россия теоретически также может рассмотреть вариант применения своего права вето в Совете Безопасности ООН для сохранения санкций, наложенных на Сирию еще в период правления Башара Асада.
Также, судя по всему, сирийские власти рассматривают вариант привлечения российских специалистов, а также нуждаются в топливе и сырье. Для Кремля этот вариант был бы наиболее простым, так как позволил бы минимально тратить твердую валюту.
Таким же простым вариантом является списание финансовых обязательств Дамаска – по данным Всемирного банка, на Россию приходится порядка 15% всех долгов Сирии – больше, чем на Японию, которая долгое время была одним из главных международных кредиторов, и больше, чем на Германию. Представляется, что прощение этой задолженности принесет больше пользы, чем попытки ее взыскать.
Еще один важный момент, о котором нередко забывают: почти любое марионеточное правительство стремится стать хотя бы частично независимым, так как политика является универсальным механизмом отбора амбициозных и властных людей. Можно сколько угодно рассуждать о том, что новое сирийское руководство является турецким прокси, однако вряд ли в Дамаске откажутся снизить свою зависимость от Анкары. А для этого им нужно как можно больше внешних партнеров с ресурсами. Если в большой политике и можно на что-то рассчитывать, то это властные амбиции контрагентов.
В случае обострения внутриполитических противоречий в самой Сирии и сползания государства в сторону продолжения гражданской войны Россия может попытаться пойти по американскому пути, то есть выбрать определенную политико-конфессиональную или этнополитическую группу и начать поддерживать ее. В данном случае выбор очевиден – это алавиты, весьма специфическое ответвление шиизма, которое, однако, контролировало политическую жизнь Сирии при Башаре Асаде (сами Асады – алавиты), сейчас же его последователи всерьез опасаются за свою безопасность. При этом алавитскими являются именно западные регионы Сирии, то есть Латакия и Тартус, где и расположены российские военные базы. Поэтому в случае нарастания хаоса в Сирии – весьма вероятный сценарий с учетом специфики региона – Россия всегда может попытаться напрямую договориться с алавитами в обход центральной власти. Сценарий не самый приятный и желательный, но не невероятный.
Таким образом, Россия может предложить новому правительству Сирии помощь с обретением легитимности (при условии соблюдения правил игры), предоставить ресурсы и выступить в качестве противовеса другим крупным игрокам. А в случае обострения ситуации существует еще и вариант переговоров с лидерами алавитских регионов.
Сергей Лебедев
https://vz.ru