Показатель упадка Франции – стремительно убывающее влияние в Африке. Все больше правительств континента, ранее лояльных Парижу, заявляют о нежелании видеть французские войска на своей территории.
То, что происходит сейчас с Францией и ее положением в мире, представляет проблему для политики России на европейском направлении. Мы традиционно привыкли опираться на то, что в Старом Свете существует некий баланс сил и каждая из крупных держав стремится выстраивать с Москвой, а раньше Санкт-Петербургом, свой стиль отношений. Сейчас один из наших привычных и важных партнеров надолго, если не навсегда, теряет способность быть тем, кого можно использовать в российских интересах.
Ядерное оружие пока держится в слабеющих руках Парижа. Однако при утрате всех остальных атрибутов великой державы, его значение становится все меньше. Да и вся Европа проходит через трансформацию, результаты которой пока выглядят достаточно драматически. Нельзя исключать того, что уже вскоре России придется отказаться от множества привычек, связанных с самим существованием сравнительно полезной Франции и Европы. Как на это реагировать, мы пока еще не особенно понимаем.
Показатель упадка – стремительно убывающее французское влияние в Африке. Все больше правительств континента, ранее вполне лояльных Парижу, заявляют о том, что больше не хотят видеть французские войска на своей территории. Отчасти причина этого в том, что у стран Африки появились альтернативы. Китай может дать необходимые средства для развития и поддержания социальной стабильности. Россия – предоставить, хотя и ограниченные, но эффективные силовые ресурсы, за которыми также следуют инвестиции, создание рабочих мест и доходы местных бюджетов. Хотя это и не главное: африканский опыт учит, что силовая поддержка может быть важнее любых денежных вливаний.
Раньше такую поддержку предоставляла Франция. Однако она сейчас буквально «выходит из моды».
Во-первых, все рано или поздно надоедает. Несколько десятилетий после крушения своей колониальной империи французы оставались в ранее подконтрольных им странах Африки. Теперь там меняются политические поколения, новые лидеры меньше связаны с бывшей метрополией и военное присутствие Франции выглядит для них анахронизмом. Тем более африканцы видят далеко не блестящее положение дел в самой Франции. И чувствуют, что прижимистость у бывших хозяев половины Африки только нарастает. Это делает Францию совершенно не интересной для африканцев. Вне зависимости от того, каких взглядов на мир они в действительности придерживаются.
Иными словами, если для маленьких политиков в Прибалтике или Финляндии имеет смысл просто передать свои страны в управление США, то в случае с их более крупными коллегами во Франции достаточно пока отдать под управление американцев свои африканские активы. Или просто отказаться от них – если все верят, что Франция уже не станет великой державой, то зачем ей военное присутствие в колониях? Особенно с учетом того, что реальных сил у Пятой республики не так много, а выполнение обязательств в отношении НАТО и США на Украине требует многого. В результате влияние Франции в Африке сокращается на глазах.
При этом все, что происходит с присутствием Франции в Африке, может быть интересным опытом с точки зрения России. Нет в Европе страны, которая делала бы больше для продвижения своего языка и культуры в государствах, народы которых были раньше частью ее империи, чем Франция. Французские центры культуры и образования, учреждения «франкофонии» всегда были заметными в африканской жизни. Большая часть элиты стран Африки прекрасно знает французский язык, училась там в университетах.
Однако постепенно такая эффективная, на первый взгляд, политика перестала быть гарантией уважения и того, что интересы Парижа будут учитываться. А теперь французов просто просят на выход. Это значит, что культурного влияния недостаточно: оно должно подкрепляться сохранением способности к самостоятельной и значимой роли в мировых делах, серьезном значении для глобальной экономики. Уверенностью в том, что твоей стране это нужно, в конечном итоге. Как только Франция потеряла все это внутри, ее присутствие в Африке оказалось совершенно ненужным. Ни африканцам, ни самим французам. Теперь место Франции там занимают другие глобальные игроки.
Второе, что может нас интересовать в связи с резким проседанием Франции в мировой политике – это будущее российской стратегии в отношении всей Европы. Нравится нам это или нет, но она традиционно опиралась там именно на Францию. Париж, как Берлин в экономике, был главным партнером Москвы в европейской большой политике. Баланс между этими государствами, а также Британией, традиционно использовался Россией для достижения своих интересов. Их стремление себя проявить помогало нам строить отношения с США вплоть до самого начала текущего военно-политического противостояния России и Запада.
То, что сейчас французы стремительно теряют свои позиции, является, конечно, забавным, но скоро может поставить нас перед вопросом: как иметь дело с новой Францией? И новой Европой, поскольку именно Франция определяла политическое лицо Старого Света. Ответа на этот вопрос пока не просматривается.
С момента появления России на глобальной политической сцене Франция занимала там центральное место. Разгром в наполеоновских войнах не смог выбить эту державу из первой лиги. Поражение во Второй мировой войне стало для Франции катастрофическим. Но и оно не смогло окончательно подкосить ее положение в мире. Тем более, что менее чем через 15 лет – в 1960 году – французы смогли создать собственную атомную бомбу. Сейчас республика располагает порядка 360 стратегических и тактических ядерных боезарядов, что делает ее третьей ядерной державой мира после России и США.
Франция вплоть до конца 2000-х годов не входила в военные структуры НАТО и ее планирование в этой области не подчинялось американцам. Президенты Пятой республики, начиная с генерала Де Голля, весьма строптиво вели себя по отношению к США.
И если их германским соседям нужно было развивать с СССР и Россией экономические связи, то для Франции на первом месте стояла политика. Это делало обе крупные континентальные державы идеально дополняющими друг друга в системе российских интересов на европейском направлении. Берлин давал нам технологии, инвестиции и покупал российский газ, а Париж приносил политические дивиденды. Этим Россия вполне успешно пользовалась – вмешательство президента Николя Саркози в 2008 году помогло, например, наиболее выгодно для России закончить операцию по принуждению Грузии к миру. А в 2003 году Франция вообще сама стала инициатором антиамериканской фронды, когда выступила против вторжения в Ирак. Все это было для России исключительно полезно.
Теперь с такой ролью Франции и возможностями ее использовать придется попрощаться. На время, может быть, и навсегда. Похоже, что вслед за французской колониальной политикой вся Европа окончательно сворачивается. Становится настоящим политическим придатком США, за которого все решают даже не сами американцы, а их сателлиты в Польше или британские авантюристы.
Тем самым Россия, вероятно, потеряет на западном направлении актив, которым веками сравнительно успешно пользовалась. И уже сейчас нужно думать о том, как вообще Европа может быть применима для наших внешнеполитических и внешнеэкономических интересов.
Тимофей Бордачёв
https://vz.ru
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить все самые важные материалы, которые мы публикуем: https://t.me/putin_today