Эпидемия коронавируса и сопутствующий ей глобальный экономический кризис сработали в качестве катализатора некоторых процессов, которые начались еще до 2020 года, но продвигались очень медленно. В соответствии с известной максимой о том, что иногда за недели проходят десятилетия, 2020 год «ускорил экономическое время», и уже в 2021-м можно будет наблюдать последствия этого ускорения, которые покажут, какие стратегические решения, принятые много лет назад на государственном уровне самых разных стран, были правильными, а какие — катастрофическими.
Едва ли не самым важным последствием «эпидемиологического 2020-го» станет ускоренный слом или радикальное укорачивание глобальных производственных цепей, к которым мы все успели основательно привыкнуть за последние 20 лет. Если в начале уходящего года требование «вернуть назад из Китая» производственные мощности и рабочие места было личным (и довольно эксцентричным) требованием Дональда Трампа и некоторых представителей его администрации, то сейчас так называемый решоринг, или оншоринг, (то есть перенос производств или в сами страны Запада, или, по крайней мере, в крайне дружественные к Вашингтону или Брюсселю страны третьего мира) — это уже общезападный тренд, который был многократно усилен эпизодами острого дефицита лекарств и средств индивидуальной защиты в условиях пандемии. Западные политические элиты внезапно остро ощутили, что в случае какого-то мирового форс-мажора перед ними во весь рост может встать перспектива погружения в жесткий кризис, который будет сопровождаться невозможностью обеспечить свои собственные экономики и граждан даже самыми базовыми товарами, необходимыми для функционирования современной страны на уровне хотя бы позднего XX века.
Но США и Евросоюз образца 2020 года сделали (и, скорее всего, будут продолжать делать) другие выводы и приняли другие меры, а именно — начали усиливать программы по продвижению на руководящие должности представителей различных меньшинств, загонять физиков-ядерщиков на семинары по «расовой справедливости», в рамках которых они учатся испытывать вину перед всеми, пишут местным афроамериканцам и прочим меньшинствам извинения за то, что они, ученые. — «белые и привилегированные мужчины». При этом борьбу с китайскими и российскими конкурентами в сфере науки и высоких технологий предполагается выиграть с помощью санкций, которые, хотя и будут причинять серьезный дискомфорт, вряд ли окажут то волшебное воздействие, на которое, очевидно, рассчитывают наши заокеанские партнеры.
Еще одним вероятным трендом 2021 года станет глобальная инфляция. С одной стороны, росту цен будет способствовать тот самый процесс «добровольно-принудительного» переноса производств, на котором в том или ином виде настаивают государственные деятели США и Евросоюза, притом что сам перенос будет неизбежно способствовать удорожанию конечного продукта, ибо в странах «коллективного Запада» совершенного другие (нежели в Юго-Восточной Азии) расходы на производство и катастрофический дефицит компетентных кадров: сейчас пожинаются плоды перекоса в системе образования, которая выпускает гораздо больше блогеров-журналистов и прочих «специалистов по анализу классового угнетения в разрезе гендерной теории», чем инженеров или квалифицированных рабочих. Чем сильнее американские и европейские политики будут увлекаться протекционизмом и пытаться производить условные средства индивидуальной защиты на своей территории, тем дороже они будут становиться.
Впрочем, вышеизложенный феномен будет проблемой в основном «коллективного Запада» (а острота проблемы будет зависеть от амбициозности политиков), а вторая компонента глобальной инфляции накроет почти весь мир, за исключением довольно небольшого списка стран, которые заранее позаботились о радикальном решении вопроса продовольственной безопасности.
Если посмотреть на цены подавляющего большинства продовольственных товаров (отталкиваясь от соответствующих фьючерсных контрактов бирж в Чикаго, Лондоне, Париже и Чжэнчжоу), начиная от сои и заканчивая зерном, то можно заметить, что они зафиксировали серьезный рост по сравнению с мартом 2020 года, а некоторые из них превысили (несмотря на эпидемию!) максимальные уровни 2019 года. По оценке Продовольственной программы ООН, с риском голода (в самом прямом смысле) в следующем году столкнутся примерно 270 миллионов человек, и это только голод, без учета экономических и социальных последствий роста цен на продовольствие во всех странах, которые не могут обеспечить себя самостоятельно.
К сожалению, ситуация начинает напоминать то, что происходило с ценами на продовольствие после кризиса 2008-2009 годов, когда косвенным следствием мер по стимулированию западных экономик с помощью печатного станка стала в том числе глобальная продовольственная инфляция.
У эпидемии был не только катализирующий, но и ингибирующий аспект: из-за нее некоторые геополитические конфликты, включая территориальные конфликты в Южно-Китайском море, конфликт по линии США — Китай из-за статуса Тайваня и Гонконга, а также конфликт в Сирии были временно заморожены, но это не значит, что они исчезли. К сожалению, 2021 год их, скорее всего, разморозит, а новая администрация Байдена вполне может попытаться заявить о себе с помощью агрессивных силовых действий или, по крайней мере, демонстраций военной мощи с целью доказать, что «Америка вернулась на международную арену».
Если сложить все эти постковидные тренды, то можно отметить, что 2021 год вполне может стать годом, в котором очень наглядным образом окупятся все российские инвестиции, сделанные за прошедшие годы, включая инвестиции в науку, в продовольственную безопасность и в новые виды стратегических вооружений. Независимо от того, каким конкретно образом реализуются эти тренды будущего, Россия входит в него с набором ресурсов и возможностей, которым многие (несмотря на все риски, которые у России безусловно есть) могут только позавидовать.
Иван Данилов
РИА Новости
Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u1438141/data/www/putin-today.ru/wp-includes/comment.php on line 959