Энвер Мамедов: мы неуклонно идем к многополярному миру

18981

Энвер Назимович Мамедов – легендарный журналист, участник Великой Отечественной войны. Из-за ранения был демобилизован, работал в Народном комитете иностранных дел, участвовал в Нюрнбергском процессе. Работал советником-посланником посольства СССР в Вашингтоне, главным редактором журнала USSR, главным редактором, первым заместителем начальника Совинформбюро, первым заместителем председателя Госкомитета СССР по телевидению и радио. Награжден семью орденами, десятью медалями.

Журналист Энвер Мамедов © РИА Новости. Владимир Трефилов

Журналист Энвер Мамедов
© РИА Новости. Владимир Трефилов

Беседовала Вера Костамо.

– Энвер Назимович, у вас удивительная биография, вместившая несколько эпох. В июне 2016 года нашему агентству исполняется 75 лет. Вся его история, весь путь прошли на ваших глазах и с вашим непосредственным участием. Как бы вы охарактеризовали этот путь – от Совинформбюро до МИА «Россия сегодня»? Кем, на ваш взгляд, было агентство новостей всё это время – летописцем событий или активным участником формирования исторического процесса?

– И то, и другое. Наше слово было важным элементом глобального равновесия. При этом мы разоблачали безумцев, готовых использовать временную ядерную монополию для навязывания миру своей воли. А в наших архивах всегда можно найти правдивую летопись эпохи.

– Вы участвовали в Великой Отечественной войне. В 1943 году были переведены на дипломатическую службу, но оказались не в тихой посольской гавани, а снова в пекле – в капитулировавшей Италии, часть которой продолжала воевать на стороне фашистской Германии. Что это такое – быть дипломатом на войне?

– Для меня дипломатия стала продолжением борьбы с фашизмом, закреплением итогов нашей исторической победы. В частности, я занимался вопросом о трофейном военном флоте Италии, от чего зависело будущее соотношение сил в Средиземном море.

– Вы непосредственный участник уникального исторического события, подобного которому не было в истории человечества, — Нюрнбергского процесса. Какова была его атмосфера? Какими были отношения с коллегами из западных стран – не на официальном, а на простом человеческом уровне? Вы ощущали, что рядом друзья и соратники, или находились в постоянном ожидании какого-то подвоха?

– Отношения были сложными. Достаточно вспомнить, что уже через неделю после капитуляции Германии Черчилль отдал приказ английскому Генеральному штабу подготовить план войны против СССР. Хорошо, что в Вашингтоне тогда ответили отказом на приглашение Лондона участвовать в такой кровавой авантюре.

Теперь о Нюрнбергском процессе. Сама работа протекала довольно сложно из-за того, что Черчилль в своей Фултонской речи практически объявил о начале холодной войны.

Скажу только об одном эпизоде из своей работы на процессе. О нем уже было рассказано в книге Аркадия Полторака «Нюрнбергский эпилог». Речь идет о выступлении в качестве свидетеля советского обвинения фельдмаршала Фридриха Паулюса. Советский обвинитель Роман Руденко представил трибуналу письменные показания, данные Паулюсом под присягой. В них, в частности, говорилось о том, что заявления нацистов о том, что вторжение в СССР было превентивным ударом, — ложь. Паулюс лично участвовал в разработке этого плана. Немецкие защитники заявили, что неудивительно, что Паулюс, находящийся в советском плену, будет давать именно такие показания. Председатель трибунала спросил у советского обвинителя, возможно ли доставить самого Паулюса в Нюрнберг и сколько времени потребуется для этого. Руденко с совершенно каменным лицом сказал: «Минут тридцать». Когда председатель судейской коллегии изумленно поднял брови, Руденко ответил: «Он находится сейчас в помещениях советского обвинения». Об этом никто не знал, даже английская и американская контрразведки.

Меня попросили подготовить проезд Паулюса инкогнито через американский пропускной пункт без предъявления документов, потому что процесс шел в американской зоне оккупированной Германии. Возникло опасение, что, если будет известно о появлении Паулюса на процессе, на него будет совершено покушение. Для этого будут задействованы подпольные нацисты, которые сохранились в американской зоне. Потому что Запад опасался, что Паулюс, если Германия будет единой (а тогда этот вопрос не был решен), возглавит вооруженные силы этой Германии.

Важно то, что Паулюс подтвердил свои письменные показания о том, что Гитлер начал готовить план нападения на Советский Союз, в то время как СССР не собирался совершать какие-либо агрессивные акты против Германии.

А итог Нюрнбергского процесса, если деликатно сказать, — это предостережение и современным претендентам на мировое господство.

– В начале 50-х вы возглавили главную редакцию вещания на США, Англию и Латинскую Америку. О чем тогда советское иновещание рассказывало Западу?

– Надо вспомнить, что 1950-е годы — это разгар холодной войны, начатой для того, чтобы добиться раздела мира в свою пользу после поражения немецко-итальянско-японской империи.

Вашингтон и Лондон создали большую ложь о советской угрозе, спровоцировали опасный кризис в Берлине и других горячих точках. Причем в концепции сдерживания коммунистической «агрессии» ключевое место занимали военные силы и американское ядерное оружие, уже опробованное в Хиросиме и Нагасаки. Поэтому нашей главной задачей было донесение правдивой информации о Советском Союзе, где все силы были брошены не на завоевание мирового господства, а на восстановление значительной части страны, лежащей в руинах.

Благодаря нашей работе оживились и прогрессивные силы на Западе. Возникли движения за мир и против новой страшной войны.

– В конце 50-х вы возглавляли Совинформбюро, в начале 60-х продолжили работу в АПН, в 1962-м стали одним из руководителей Гостелерадио. 1962-й – год Карибского кризиса. Мир тогда стоял буквально у последней мирной черты – в любой момент могло начаться ядерное безумие. А ведь искрой, способной поджечь мир, могло стать и неосторожное слово, неверно поданная информация. Насколько остро тогда вы ощущали повышенный порог ответственности, руководя ведущими советскими СМИ?

– Я, как фронтовик, чувствовал себя достаточно уверенно на новой политической передовой, понимая, что наше поколение, обожженное пожаром мировой войны, несет особую ответственность за предотвращение нового, еще более ужасного кровопролития. Ведь ядерный конфликт мог бы завершиться только гибелью всей цивилизации.

Я счастлив, что работать пришлось с умными, мужественными и патриотически настроенными коллегами. Мы не были слепыми проводниками официальных установок, знали цену слову, и, конечно, нам придавало силы ощущение поддержки со стороны всего народа, который заплатил 30 миллионами жизней за победу. В отличие от наших оппонентов мы никогда не пытались набрать очки за счет пропаганды национализма, волюнтаризма или имперских иллюзий.

– С началом перестройки вы вернулись в АПН, работали политобозревателем. Какими они были для вас, последние годы советской власти? Согласны ли вы с тем, что смена режима и распад СССР были предопределены самим историческим процессом, или же ход событий мог быть принципиально иным? Были ли тогда допущены ошибки, и какие?

– В отличие от некоторых моих ровесников я не стесняюсь говорить, что я советский человек. Со всеми его проблемами, победами и ошибками. Было очень больно, что наше мнение, а это мнение почти 80 процентов населения, в пользу сохранения СССР, пусть и в реформированном виде, было проигнорировано.

Конечно, причины такой геостратегической катастрофы прежде всего экономические, но, думаю, далеко не все возможности были удачно использованы для сохранения исторических, международных, социалистических завоеваний советской власти. Хорошо, что сейчас россияне более бережно относятся к нашей героической и одновременно трагической истории.

– Как вы оцениваете сегодняшнюю международную обстановку и политику российского руководства? Какую роль в нынешнем международном политическом процессе могут сыграть СМИ, в частности МИА «Россия сегодня» и Sputnik? Что бы вы посоветовали вашим молодым коллегам?

– Обстановка в мире напряженная. Причем это связано не только с нашим противостоянием с США и их союзниками, но и с субъективными тектоническими сдвигами глобальной ситуации. Американский век, который предрекали наши оппоненты после исчезновения СССР, с треском провалился. Мы с трудом, через конфликты и соперничество, неуклонно идем к многополярному миру, где проблемы вроде терроризма можно решать только сообща, а не через конфронтации или санкции. Надеюсь, тяжелое поражение западных гегемонов в Ираке, Афганистане, Ливане и Сирии заставит и Запад вернуться к нормальным отношениям с Россией.

Прежде всего я хочу подчеркнуть, что целиком поддерживаю ясную, предсказуемую позицию Москвы, которая отстаивает свои законные интересы, не прогибаясь под попытками военного или финансового шантажа. Но в то же время проявляя реальную готовность к диалогу и взаимодействию. Естественно, к диалогу на равных.

Долг нашего агентства и тех, кто работает с мировой аудиторией, — доходчиво излагать наши принципиальные позиции, не сбиваясь в истерику, кухонную свару с теми, кто все время пытается нас спровоцировать именно на это.

Своим коллегам желаю честной работы, когда твоя гражданская позиция определяется не конъюнктурой, а глубинным патриотизмом и чувством исторической правоты. И конечно, советую изучать наше богатое профессиональное наследие, выстраданное в годы побед и поражений. Гаджеты могут быстро меняться, а понятия чести и совести всегда были главной мотивацией лучших сотрудников агентства. Еще раз поздравляю вас всех, своих старых и молодых товарищей, с 75-летием агентства.

РИА Новости

Оставить комментарий

Подпишитесь на нас и вы ничего не пропустите: